Мне очень понравилась шутка, прочитанная в Фэйсбуке — о том что миф о необычайно вкусном и качественном советском мороженом базируется на том что единственной альтернативой ему было лизание сосулек.
Это шутка настолько хороша, что уже совсем не шутка. Действительно, в ситуации монополизма, когда продукт конкурирует сам с собой и более ни с чем — говорить о его качестве разумно не получается. Там еще есть факт детского восприятия, и того что деревья были большими, родители молодыми, а мороженое — маленьким праздником, но у нас сегодня разговор не об этом.
Я тут писал в истории про инстинкты и про то что культурные и социальные явления «перезаписывают» наши предполагаемые природные инстинкты (или пустые места где они должны были бы быть). Но каков механизм этой записи?
Что, папа с мамой говорят — о, деточка, срочно люби советское мороженое (или — «бойся стоматолога», или — «ори на жену в будущем»)? Нет, это происходит без всяких указаний, благодаря импринтингу (запечатлению) и непрямому обучению.
С мороженым совсем просто — пробуя сладкое мороженое первый раз мы получаем набор сильных и приятных ощущений который прописывает в нашей долговременной памяти данное событие как позитивное. Дальше мы будем реагировать на мороженое именно в этом ключе.
Классический пример импринтинга, когда утята идентифицируют правильно звучащий и движущийся обьект как «мать», а дальше инстинкт их заставляет за ней двигаться, с человеком работает не так. Если вернуться опять к нехорошей и тапковероятной (см. предыдущий текст) аналогии с программированием, то импринтинг у низших животных это просто инициализация переменной для передачи в алгоритм-инстинкт.
Отсюда так нежно любимые биологами опыты когда утка принимает ботинок за свою мать, или кошка усыновляет гусенка. Подсунутое в нужный момент «значение переменной» подставляет в материнский инстинкт вместо котика — гусика.
Но у людей (и у остальных приматов, видимо) импринтинг тоже работает сильно совершеннее чем у низших животных. Он формирует реакции, создает собственные алгоритмы, аксиомы, на которых строиться наша личность.
В большинстве случаев это происходит в детстве, в крайнем случае в ранней молодости, но есть несколько видов импринтинга, которые продолжают изменять наши реакции уже в весьма зрелом возрасте — это сексуальный импринтинг, а также реакция на материанство-отцовство. Про детность переговорим в следующем выпуске, а здесь будет пару слов про сексуальный импринтинг.
Это достаточно любопытная вещь — сексуальный импринтинг определяет типаж партнера, который вызывает у нас наиболее сильную сексуальную реакцию. Этот типаж может формироваться из самых разных источников — и самое главное, он явно не записывается на наш «винчестер» навсегда. Подростковый сексуальный символ сменяется на типаж с которым первый раз все вышло удачно, потом в течении жизни происходит еще пара замен этого типажа.
Кстати, из-за сложности человеческой сексуальности и процесса импринтинга часто к самому образу партнера добавляется несколько вроде бы случайных, но запомнившихся деталей.
Все эти небольшие фетиши, которые отличают взрослых людей от подростков — красные туфли на высоком каблуке, определенные духи или чулки, мускулистая спина, высокий или маленький рост — все это артефакты импринтинга, подхватившего вместе с целевым типажом еще немного дополнительной информации.
В особо сложных случаях импринтинг просто происходит неправильно — и тогда от самого типажа просто ничего не остается, для сексуального возбуждения уже имеет значение только сложный и прихотливый фетиш. Закон больших чисел, ничего не попишешь.
Впрочем, сексуальный импринтинг не приговор, следующее сильное чувство зачастую выбивает фиксацию на предыдущем типаже.
Следующая часть будет уже финалом опуса, вот уж не думал что простой вопрос в ФБ породит такую длинную историю-расследование.
