У нас в стране: целые ветви власти неадекватны, идет война, реформы десятками лет находятся в состоянии «поболтали и поехали дальше», процветает системная коррупция. Все эти политические проблемы очень зримы и материальны, и нам некогда говорить о всяких моральных тонкостях взаимодействия власти и граждан. А зря.
Потому что у власти кроме очевидных функций по управлению страной есть еще одно важнейшее, совершенно нематериальное измерение.
Власть — меняет людей. В основном, разумеется, она меняет человека, который эту власть получил, но и граждан, с которыми власть взаимодействует — она тоже меняет вполне значимо. Моральный облик власти, ее стандарты поведения — перенимаются и используются обществом.
Адаптивность, заложенная в нашу природу вынуждает нас в большей степени перенимать стилистику поведения от тех кто находится выше по иерархии, чем наоборот. Это даже не чисто человеческая черта — в обезьяньих коллективах такой эффект тоже есть. Обучение стаи полезному навыку гораздо эффективнее происходит если вначале провести его для вожака или матриарха, а вот у обезьяны-омеги никто учиться не станет.
Хотите пример из жизни высших приматов? Помню когда Путин сдал свой пост Медведеву — меня поразило насколько молодой выдвиженец говорит с путинскими интонациями. Я потом стал специально прислушивался к речи российских политиков, и оказалось что это не исключение, а правило — путинские интонации копировало в России огромное количество людей, связанных с политикой и официальной журналистикой.
И я не думаю что это был «приказ по профессии» — стать всем похожими на Путина. Это просто адаптация, неосознанное перенимание внешних черт того что воспринимается как крайняя степень успеха.
Впрочем, копирование каких-то внешних атрибутов людей достигших «успешного успеха» занятие хоть и бессмысленное, но безвредное.
А вот что уже гораздо серьезнее — так это копирование их поведения и жизненных стратегий, их образа мысли и образа действий. Путин, скажем, дал российскому обществу чудовищный уровень цинизма, восприятие политики и общественной жизни как хитрой спецоперации, ощущения какой-то загадочной сверхценности любого государственного чиха. И это все будет болтаться в общественно-ментальном бульоне десятилетиями.
Разумеется, в демократическом обществе, с его открытостью, работающими институтами и ротацией элит — этот вопрос в целом не так остр, как в обществах авторитарных. Там путины и лукашенки не торчат у власти десятилетия, прожигая мозги поколению за поколением.
Впрочем, нынешняя ситуация в США показывает что эффект обучения властью существует и в стабильно-демократических странах. И он силен, этот эффект. Не хочу на фоне избирательных драм начинать про Трампа, благо и так по-моему все понятно.
Но разговор о моральности власти, о следе который она оставит после себя — вести очень сложно. Потому что в обсуждении тут же появляются люди которые говорят — «что это еще за мораль-умираль?», «он вам вообще ничего не должен», «на себя посмотрите, сами-то небось тоже не иисусы с буддами» и «при чем тут мораль — не нравится, идите в суд».
Нужно научиться как-то продираться через этот поток цинизма и «реальной политики». Потому что не продравшись мы оставляем за рамками рассмотрения кто нами правит, в чем его мотивации, зачем он ведет себя именно так как ведет.
