Военное положение
Хотел написать «никогда не представлял что буду жить в воюющей стране«, но потом понял что это фактически неверно. Да, Украина первые 22 года своего существования не воевала ни с кем (и этим гордилась). Но вот СССР, вообще-то, был страной вполне себе воюющей, хотя и числил себя абсолютно мирным.
Во-первых Советский Союз воевал в Афганистане, и вероятность поучаствовать в этой войне была для молодого здорового человека весьма ненулевой, если родители были неспособны откупить кровиночку от интернационального долго. Мне повезло, я был сильно младше и к моменту когда мне исполнилось 18 лет — не было уже ни СССРа, ни ограниченного контингента.
Во-вторых не надо забывать о холодной войне, гонке вооружений и ядерных потенциалов. Это сейчас мы знаем как все закончилось, но вот в 70-ые и начале 80-ых ядерная война смотрелась вполне себе возможной.
Так что мирным местом СССР не был. А вот Украина — была.
2014-ый год все перевернул, но странным образом поставил точку в вопросе мирности 2018-ый. С сегодняшнего дня я живу в городе где обьявлено военное положение.
И тут я хочу сказать о странном ощущении которое меня посетило вчера, когда я в прямом эфире наблюдал за событиями в Азовском море.
Я подумал что наверное так чувствовали себя израильтяне, глядя на повисшую над ними чудовищную угрозу войны со всем арабским миром. Только я сейчас не про нынешних израильтян, гораздо более уверенных в себе и своей армии, а израильтян середины 20-го века, после окончания войны за независимость.
Тогдашний Израиль был откровенно бедной и неразвитой страной, с плохой инфрастуктурой, с противоречивым и не больно чистоплотным политикумом и огромным врагом под боком.
В общем — много похожего на нашу ситуацию. Хотя, конечно, полного подобия тут не может быть. Мир стал другим, демографически мы на Израиль никак не похожи (а Россия тоже все-таки не арабский мир 1950-го).
Аналогия с Израилем говорит о том что вот это вот — надолго. Не военное положение, оно-то снимется, а сама ситуация привычного противостояния похоже станет некой константой, с которой будем жить не только мы, но и наши дети.