Так, по-моему уже всем ясно, что начавшееся с разоблачения Вайнштайна — уже значительно больше чем просто скандал. То что мы видим сейчас это возникающая на глазах новая реальность и, разумеется, наложившаяся на это общественная истерия. Про изменения мы еще успеем поговорить, сейчас про истерию.
Подобное всегда происходит в момент осознания обществом изменившихся правил и в некоторой степени маскирует происходящее яркими выплесками (“изнасиловал 70 актрис!”, “приставала к охраннику”, “пьяный лег на 14-летнего подростка”).
Американское общество сейчас последовательно расправилось с несколькими людьми, которые были обвинены в сексуальных преступлениях, но никакого настоящего следствия не произошло. И похоже что происходящее не случайность.
“Двенадцать разгневанных мужчин” смотрели? Если нет — советую это сделать при первой возможности, фильм замечательный во всех отношениях (http://gidonline.in/2011/05/12-razgnevannyx-muzhchin/).
Там вот, там с 43-ей до 46 минуты идет обьяснение почему старик-свидетель, заявляющий что слышал крик подозреваемого в убийстве, на самом деле слышать его не мог, и зачем он убедил себя и суд в том что он знает кто убийца.
Внимание. Желание быть выслушанным, поднять свою значимость и самоуважение.
Для современного человека, живущего в обществе тотального запроса на внимание (в отличие от героев фильма) — это вполне очевидный мотив. Возможность получить свои “пять минут славы”, все эти лайки и комментарии — то, ради чего множество людей ежедневно просиживает в Сети часы (и то, ради чего написана эта история, кстати).
Так что некоторая неопределимая часть людей, вспоминающих через долгие годы о былых домогательствах к ним звезд — делают это вовсе не потому что испытывают страдания, а из-за необходимости получить внимание. И события эти могли как действительно иметь место, так и быть ложными (сознательно и безсознательно).
Человек, называющий себя жертвой — не приобретает автоматически правоту и правдивость, он может ошибаться или даже сознательно клеветать на неприятного ему человека.
Это не означает что его свидетельство можно игнорировать, разумеется. Но они, особенно если между ними и нынешним временем прошли годы — как минимум требуют тщательного разбора, а в случае преступлений — настоящего суда, со свидетелями и изложенными позициями сторон.
Сейчас ситуация мне напоминает то что происходило 20 лет назад. Тогда, если помните, вдруг стала крайне популярна тема “подавленных травматических воспоминаний” — и тут же массово пошли признания что под гипнозом люди “вспоминали” о том что над ними издевались или насиловали родители, а они это забыли под действием травмы.
И некоторые родители через десятки лет были осуждены на основании смутных воспоминаний (и общественной истерии, конечно).
А еще через несколько лет для нескольких случаев таких воспоминаний удалось гарантировано доказать их ложность (и снять обвинения в педофилии и развращении собственных детей). Более того, на данный момент клиническая психология не признает и не опровергает возможность полного восстановления памяти через много лет после психотравм. Это “серая область”, где сталкиваются мнения, но нет четкого научного представления.
К сожалению, в большинстве случаев через много лет крайне сложно узнать обьективную истину — расследование обычно связано с опросами множества людей, которые могут не помнить событий или лгать.
И да, общественное предубеждение против потенциальных насильников или, наоборот, их потенциальных жертв вызывает к жизни либо общественную травлю (для обвиняемых в педофилии — обычно именно ее), либо — газлайтинг, убеждение жертвы что она все сама придумала.
Я еще раз хочу вернуться к фильму Сидни Люмета. Если вы не смотрели и планируете еще посмотреть — не читайте следующего абзаца, вернитесь к нему после просмотра, хорошо?
Многие даже после просмотра не понимают что главный герой вовсе не убедил остальных присяжных в том что мальчик-подсудимый невиновен.
Он сумел переубедить их, твердо уверенных в том что все понятно и все улики налицо. Он смог показать жюри, что есть возможность неверного понимания ситуации, а значит — они должны дать вердикт “невиновен”, даже при том что скорее всего именно он — убийца.
Это крайне важное послание в стране, которая в течении долгого времени признавала линчевание — если и не формально законной, но вполне общественно-востребованной процедурой.
Времена с тех пор сильно смягчились, но сама структура общественного суда где у виновного нет шанса оправдаться — восходит именно к линчеванию. И тем важнее опираться не на эмоции толпы, а на тщательное и безэмоциональное расследование.
Оно, конечно, скучно и трудно, но меньше случайных жертв и палачей.
