Недавно натолкнулся на очень емкий образ, позволяющий хоть немного приземлить термин «токсичность», который уже затерся от непрерывного использования.
Представим себе что в вашем городе завелся сумасшедший пекарь, который в каждый свой тысячный пирожок вместо начинки кладет битое стекло и крысиный яд. После нескольких смертей это становится известно городской публике. Добавляет экстрима то что пирожки эти он продает не сам, а сдает для реализации в сеть местных супермаркетов, где они смешиваются с пирожками других производителей.
Означает ли все это то что съесть пирожок — это моментальная гибель?
Вроде бы вероятность пострадать, а тем более — умереть довольно небольшая. Но мысль о том что именно вот этот пирожок может оказаться «выигрышным» и делает все, связанное с пирожками — токсичным. Всех пекарей, из которых большинство — абсолютно невинные люди, магазины, причем даже те где не торгуют именно этой выпечкой, даже слово «пирог» — все это окутывает аура страха и негативного отношения.
А теперь конкретнее и ближе к сегодняшнему дню.
Фраза «русская культура стала токсичной» — гораздо понятнее если ее переложить с помощью пирожковой аналогии.
«Остренькие» пирожки нынешнего кремлевского пекаря (и его подручных поваров и поварят) отравили не представления о них самих, но также и все, чего они касались. Русскую культуру, собственно.
Национальная культура по самому своему определению включает в себя все, и хорошее и плохое. Герои, мерзавцы, таланты и бездарности, старое и новое — все перемешано в гигантской пирожковой куче, уходящей за горизонт. И именно в эту кучу путинская россия ежедневно сваливает самосвалы пирожков со смертью.
Последствия этого я вижу в себе и в окружающих. Люди, которые еще несколько лет назад говорили на русском, перестают говорить на нем, слушать русскоязычных спикеров. Причем это не государственная политика, а именно реакция на возможность «получить» один из пресловутых пирожков или быть воспринятым как его распространитель.
Я понимаю что это говорит скорее о моем пузыре общения, и что существуют и другие виды поведения в данной ситуации, но это не отменяет того что осознание риска от взаимодействия с «пирожками» стало универсальным для украинского общества.
Уникальна ли эта ситуация? Нет, такое уже было, скажем:
- Немцы это ухитрились проделать с собой два раза на протяжении двадцатого века. Помните из-за чего был переименован Санкт-Петербург в Петроград, и откуда появилась династия Виндзоров? Все немецкое стало токсично для половины тогдашней Европы.
- Американцы в начале 20-го века имели серьезнейшее влияние на политику и экономику Латинской Америки и накрутили там такого, что сделались для местных крайне токсичными. В какой-то мере сегодняшний тамошний антиамериканизм объясняется этим.
- Политика массового отказа от использования идиш в молодом Израиле в какой-то мере связана с тем что язык ассоциировался с диаспорой и произошедшим с ней Холокостом.
При этом — я не считаю что раз это бывало и раньше, значит все нормально и время все излечит.
Нет, кроме времени как такового, потребуется несколько очень тяжелых вещей, причем не для того чтоб ситуацию исправить (это обьективно невозможно), а для того чтоб русская культура сохранилась не только в виде свалки отравленных пирожков.
Нулевой пункт, разумеется — окончание войны и демонтаж агрессивного российского режима. Без остановки фабрики пирожков со смертью ничего не закончится. А дальше, вероятно, медленная работа по сортировке потенциально опасной культурной кучи пирожков, отделение и взятие в обновленную культуру безусловно безопасных. А может и вообще стартовать с нуля, в виде новой страны/стран с новой культурной парадигмой, по примеру Израиля и его нового искусства. И смириться с тем что эта культура не будет уже иметь никакого отношения к Украине.
